2 РАССТРЕЛА. Суд Божий и суд
человеческий. …
В 1950-ом году сосед, живший с
ними через два дома и работавший в сельсовете,
вызвал Виталия.
Приказ был из «тех самых»
органов: или письменное отречение, или расстрел. —
Отречься? От Бога? Да хоть топором голову руби — не
дрогну! Вот здесь, на порог, — сам положу, не дрогну —
руби.
Рубить не понадобилось. Руками уже держалась
винтовка, и борец с «буржуазными пережитками»
выстрелил. Пуля обожгла грудь, прожгла до дыры
рубаху, но отрикошетив от нательного крестика
самому стрелявшему отстрелила палец.
Еще один расстрел батюшка пережил через восемь
лет, уже будучи в Почаеве. Вызов в Кременец. Опять
расстрел. Дымился продырявленный подрясник, но
на этот раз пулю «не пустило» маленькое мамино
карманное Евангелие в кожаном переплёте. А через
З дня стрелявший, начальник местного КГБ, был
застрелен на охоте: он лежал за кустами и загорали
собаки, рыскавшие в поисках дичи, нарвавшись на
него, загавкали. Охотники же подумали, что там
зверь. Весы у Господа точны и не замедлит, бывает,
суд; правда, не каждый этот суд рассмотрит —
призыв ещё одной души на Суд Божий был признан
несчастным случаем. «Ну, что хотел, то и получил», —
говорил позже со скорбью о. Макарий. И часто
потом слышали мы от батюшки слова его старцев:
«Смерть не страшит, страшат дела — не смерти надо
бояться, а греха!» Жизнеописание схиархимандрита
Макария (Болотова)