Преподобный Василий исповедник был иноком и пострадал в царствование иконоборца Льва Исавра (717–741). Когда началось гонение на почитателей святых икон, святой Василий вместе со своим сподвижником преподобным Прокопием (память 27 февраля) был предан многим истязаниям и заключен в темницу, где оба мученика томились долгое время, до самой смерти нечестивого императора. Когда святых исповедников Василия и Прокопия освободили вместе с другими почитателями святых икон, они продолжили свой иноческий подвиг, наставляя многих в православной вере и добродетельной жизни. В 750 году преподобный Василий мирно скончался.
Мученик Михаил родился 8 ноября 1884 года в селе Глухино Клинского уезда Московской губернии в семье крестьянина Дмитрия Маркова. Родители Михаила занимались крестьянским хозяйством и разрабатывали лесные делянки, изготовляя пиломатериалы. Михаил окончил сельскую школу и помогал родителям; со временем, освоив бондарное ремесло, он стал изготовлять бочки на продажу.
В 1930-х годах Михаил Дмитриевич за невыполнение твердого задания дважды привлекался к судебной ответственности. Много лет он состоял в церковном совете и был псаломщиком в Тихвинской церкви. Это и было сочтено властями за преступление. 14 ноября 1937 года Михаил Дмитриевич был арестован и заключен в Таганскую тюрьму в Москве. На следующий день после ареста он был допрошен и на все вопросы следователя ответил, что виновным себя не признает. 16 ноября следствие было закончено, и 19 ноября тройка НКВД приговорила его к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере. 31 декабря 1937 года он прибыл в один из Мариинских лагерей, тяжелые условия заключения в котором оказались для него непосильными. Псаломщик Михаил Марков скончался от голода 12 марта 1938 года в Мариинском распределителе Сиблага и был погребен в безвестной могиле.
Игумен Дамаскин (Орловский)
«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Февраль».
Тверь. 2005. С. 467-468
Сергей Александрович Увицкий родился в 1881 году в селе Хлебниково Вятской губернии в семье учителя, ставшего позднее священнослужителем. Образование будущий священномученик получил в Казанской Духовной Академии, по окончании которой преподавал в Могилевской Духовной Семинарии. 1 августа 1908 года Сергей Увицкий был рукоположен во иерея. Отец Сергий Увицкий первый раз был арестован в 1920 году, его приговорили к бессрочному заключению в концлагерь с применением принудительных работ, однако через несколько лет освободили по амнистии. По выходе из лагеря он продолжил свое священническое служение. В 1925 году его рукополагают во протоиереи. В то же время в ОГПУ на священника поступали доносы, в которых писалось: «Священник Увицкий отличается от других своими проповедями, которые он произносит за каждым богослужением в продолжение целого часа. В проповедях он говорит из Евангелия, которое сравнивает с современной жизнью. Поэтому проповеди носят антисоветский характер…». На священника завели новое дело, во время следствия он давал следующие пояснения: «В проповедях я говорил об утрате добрых христианских нравов, выражающейся в расстройстве семейных отношений, в непочтительности детей к родителям, в легкости взглядов на вопросы целомудрия и брака, в неуважении к достоинству человеческой личности, столь часто наблюдаемом ныне. Говорил также, что вследствие этого жизнь людей становится все тяжелее, поражается разными бедствиями: болезнями, материальными недостатками, расстройством семейного благополучия, войнами и междоусобицами. Я призывал верующих к взаимной любви, примирению и всепрощению, к памятованию об ответственности всех перед Богом на Страшном Суде Его…». В результате отца Сергия приговорили к 5 годам лагерей. В 1931 году отец Сергий был переведен в Белбалтлаг — на строительство Беломоро-Балтийского канала. Его супруга выхлопотала разрешение увидеть мужа, ей разрешили два часа свидания, и она поехала к месту заключения. Она шла на свидание по улице вдоль колючей проволоки, и вдруг ее остановил идущий навстречу старик. Матушка с трудом узнала отца Сергия: он весь опух, поседел, еле двигался. Это была их последняя встреча. Священномученик Сергий Увицкий скончался в лагере 12 марта 1932 года.
Преподобный Фалалей жил в V веке, родом был из Киликии (Малая Азия), принял иночество в обители Саввы Освященного и там же был рукоположен во пресвитера. Позднее, удалившись в Сирию, недалеко от города Гавала, он нашел заброшенное языческое капище, окруженное гробницами, и поселился там в палатке. Место это имело дурную славу, так как обитавшие там нечистые духи устрашали путников и причиняли им много зла.
Тут преподобный и жил, молясь день и ночь в полном уединении. Бесы часто нападали на святого, устрашая его видениями и голосами. Но преподобный с помощью Божией победил, в конце концов, силу вражию, которая более не стала его тревожить. Тогда преподобный еще более усилил свой подвиг: он построил себе хижину, столь тесную, что мог помещаться в ней, только сильно пригнув голову, и там прожил около 10 лет.
Господь даровал святому подвижнику дар чудотворения, чудеса помогали ему просвещать истинной верой окрестных жителей – язычников. С помощью обращенных им в христианство жителей, он разрушил идольское капище, построил на его месте храм и завел в нем ежедневное богослужение. Скончался преподобный Фалалей в глубокой старости, около 460 года. В книге «Лимонарь» или «Лимонис» – сочинение греческого инока Иоанна Мосха († 622 г.) – о преподобном Фалалее говорится: «Авва Фалалей Киликийский 60 лет был иноком и, никогда не прекращая слез, говоря: сие время дал нам, братие, Бог на покаяние, и, если мы его погубим, то за это будем строго судимы».
Почивает в Дальних (Феодосиевых) пещерах. В миру был воином и в одной из битв был тяжело ранен в голову. После выздоровления преподобный Тит пришел подвизаться в Киево-Печерский монастырь, где оплакивал грехи свои. Получив от Бога известие о прощении, преподобный Тит радостно отошел к горним селениям.
Преподобный Тит был священноинок Киевского Печерского монастыря, известный своим чрезвычайно миролюбивым ко всем отношением. Особенно полюбил Тит миролюбие благодаря следующим обстоятельствам. У преп. Тита был друг черноризец Евагрий, по сану диакон. Все дивились искренней дружбе и любви, существовавшей между ними. Но ненавидящий всякое добро диавол решил посеять между ними семя вражды. В своем замысле он успел: Тит и Евагрий так возненавидели друг друга, что не хотели смотреть один на другого и всячески старались избегать встречи между собою. Когда они вместе служили в церкви, то у них не было согласия даже здесь, при богослужении: если один кадил перед иконою, то другой убегал от каждения; если же один не отходил от образа, то другой проходил мимо, не покадив. Их ненависть была столь сильна, что они имели дерзновение даже причащаться Св. Таин, не примирившись друг с другом, не испросив прощения друг у друга. Братия обители, видя такую их сильную ненависть и понимая, что эта вражда губительна для их спасения, много раз принималась их мирить, но они и слышать об этом не хотели. И вот, по Божьему смотрению, пресвитер Тит серьезно заболел. Думая, что настал час отойти ему в иной мир, Тит начал горько плакать о своем прегрешении и затем послал сказать диакону Евагрию следующее: «Прости меня, брат, ради Господа за то, что я оскорбил тебя гневом своим». Евагрий, однако, не только не простил Тита, но и стал жестоко бранить его. Братия, увидев, что пресвитер Тит уже умирает, решила насильно привести Евагрия к умирающему, чтобы примирить его с ним. Когда Евагрия привели к Титу, то последний упал к ногам своего прежнего врага и сказал со слезами:
– Прости меня, брат!
Но Евагрий отвратился от него и пред всеми произнес такие слова:
– Не хочу примиряться с ним ни в сем веке, ни в будущем.
Сказав эти бесчеловечные слова, Евагрий вырвался из рук братии и тут же упал. Его хотели поднять, но он был уже мертв. Ему не могли ни сложить рук, ни сомкнуть уст, ни закрыть очей; словно он умер уже давно. В то же время преп. Тит встал с постели совершенно здоровым. Когда его спросили, что с ним было за время болезни, он отвечал:
– Во время болезни я, еще одержимый гневом, видел, как Ангелы отступили от меня. Они горько рыдали о гибели моей души, а бесы радовались, что я имею гнев на своего брата. Посему-то я и начал просить вас, чтобы вы пошли и испросили мне у диакона Евагрия прощение. Когда вы привели его ко мне и я поклонился ему, а он отвернулся от меня, то я увидел, что некий немилостивый Ангел пламенным копьем ударил Евагрия, и тот упал бездыханный. Тот же Ангел затем подал мне руку, поднял меня, и я встал совершенно здоров.
Братия, услышавши такой рассказ из уст преп. Тита, в ужасе повторяла слова: «Оставите, и оставится вам, яко всяк гневайся на брата всуе повинен есть суду» (Мф.5:22). Много плакали также иноки о погибшем брате Евагрии. После такого вразумления со стороны Промысла Божия иноки Печерской обители стали блюстись гнева прощая друг другу всякое слово обидное, памятуя слова Ефрема Сирина: «Если кому случится умереть во вражде, то такового ожидает неумолимый суд».
В особенности же сильно подействовал этот печальный случай на самого пресвитера Тита. Видя, как за примирение с братом своим он получил не только прощение греха своего, но и телесное здравие, он более уже не думал гневаться на кого-нибудь, но усвоил себе постоянную любовь к братии. Преп. Тит после этого всегда помнил слова Писания: «Солнце да не зайдет во гневе твоем. Прежде же всех друг ко другу любовь прилежну имейте, зане любовь покрывает множество грехов» (1Пет.4:7-8). Он стяжал себе такое миролюбие, что на нем истинно исполнилось изречение апостола: «Несть царствие Божие пища или питие, но правда и мир» (Рим.14:17). Посему и на небеси преп. Тит сподобился получить успокоение, которое обещал Бог любящим Его и хранящим Его заповеди. Святые мощи его почивают в одной из Киевских пещер. Скончался преп. Тит около 1190 г.
В начале ХХ века из многих монастырей Вологодского края в Грязовецком уезде особенно славен был духовной жизнью своих насельников Павло-Обнорский Троицкий монастырь, расположенный в пятнадцати верстах от города Грязовца на левом берегу реки Нурмы. Монастырь был основан учеником преподобного Сергия Радонежского преподобным Павлом Обнорским в 1414 году; мощи святого покоились в монастыре под спудом. Обитель дважды — в 1513 и 1767 годах — жестоко пострадала от пожара, а в 1777 году была разграблена разбойниками. В начале ХХ века наместником монастыря стал архимандрит Никон (Чулков). Благочестивый подвижник, он имел и духовные дарования, умел и хозяйственную жизнь привести в процветающее состояние. При нем в обители было четыре храма, и все в прекрасном состоянии. В свое время он обратился к императору Николаю II с просьбой о пожертвовании средств на украшение раки преподобного Павла. Просьба была удовлетворена, и отец Никон устроил прекрасно украшенную раку. В 1910 году он ездил к императору в Царское Село, чтобы выразить личную благодарность за пожертвование, и был принят им. Когда в 1914 году началась война, в монастыре был устроен лазарет для раненых.
Один из прихожан монастыря, ставший впоследствии священником в Захарьевской общине, а в то время служивший учителем в Любиме, вспоминал: «К весне 1914 года до меня и вообще до всего окружающего меня любимского общества донеслись слухи об особой духовной настроенности в Павло-Обнорском монастыре. Тогда же, как воспитанный на глубоко религиозных началах, устремился туда и я в компании единомыслящих со мной в религиозном отношении сослуживцев. Что Павло-Обнорский монастырь, руководимый своим настоятелем архимандритом Никоном, имел именно такую религиозно-нравственную физиономию, видно из маленького путевого факта: когда в первый раз мы ехали на наемной лошади из Грязовца, я спросил возницу: в который из монастырей — Корнилиев или Павлов больше возите седоков? Тот не задумываясь ответил: “Коли кому погулять, так везем в Корнилиев, а кому помолиться — того везем в Павлов”. Нужно заметить, что всех нас туда влекло не только искание благодатного успокоения, но и возможность получить исцеление от болезней по молитвам преподобного Павла, а также и желание получить духовно-назидательный совет архимандрита Никона. Я был серьезно болен расширением сердца, был при смерти, лежал в одной из московских больниц, но лечение плохо подвигалось, дома я продолжал болеть, и доктора запретили мне даже вставать с постели. И вот, я по особому духовному влечению, вопреки запрещениям доктора, весной 1914 года предпринял путешествие в Павлов монастырь. Первый день я не смог собственными силами ходить, и меня водили под руки, на второй день я пошел самостоятельно, без посторонней помощи, и с той поры болезнь моя стала нечувствительна. В другой раз я болел воспалением легких и гнойным плевритом. Консилиум врачей признал неизбежность рокового конца, но ночью мне снится преподобный Павел подряд три раза и уверяет меня, что я здоров. Действительно, я проснулся совершенно здоровым и, к удивлению прибывшего утром врача, я встал с постели и мог ходить. Подобные случаи были и с другими моими родичами и знакомыми, и все это влекло нас в Павлов монастырь. Бывал с той поры в Павлове ежегодно — летом на неделю и в редких случаях на две, встречал там всегда много народа, стекавшегося из разных мест: из Грязовца, Вологды, из-за Вологды, из-под Пошехонья, из-под Романова и Рыбинска, из Ярославля, из Буйского, Даниловского и Любимского уездов»[1].
Священномученик Иоанн родился в 1885 году в селе Васильевское Угличского уезда Ярославской губернии в семье псаломщика Александра Дунаева. Иван окончил четыре класса городского училища и во времена гонений служил псаломщиком в Благовещенской церкви в селе Благовещенье Тутаевского района[1]. По воспоминаниям людей, его знавших, он был добрым и отзывчивым человеком; когда в 1927 году был арестован диакон храма, в семье которого остались одни женщины и им стало трудно справляться с полевыми работами, Иван Александрович сам стал им вспахивать на своей лошади поле. В 1930 году он был рукоположен во священника к Благовещенской церкви, где прослужил до ареста.
3 декабря 1937 года отец Иоанн был арестован и обвинен в распространении ложных и оскорбительных измышлений против членов советского правительства. Это обвинение подтвердили три лжесвидетеля, которые показали, будто священник говорил, что члены советского правительства, и в частности Сталин, состояли в одной контрреволюционной троцкистско-вредительской шайке с врагом народа Войковым.
Отец Иоанн категорически отверг все выдвинутые против него обвинения как на самих допросах, так и на очных ставках со лжесвидетелями.
На последнем допросе, состоявшемся 10 декабря, следователь потребовал от священника:
— Назовите лиц, с которыми вы имеете хорошие взаимоотношения.
— Хорошо знакомых людей, с которыми бы я делился своими впечатлениями о жизни в нашей стране, я не имею. Я живу замкнуто и никуда не хожу, — ответил священник.
26 февраля 1938 года тройка НКВД приговорила отца Иоанна к расстрелу. Священник Иоанн Дунаев был расстрелян 11 марта 1938 года и погребен в безвестной могиле.
Игумен Дамаскин (Орловский)
«Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Февраль».
Тверь. 2005. С. 452
Священномученик Сергий родился 29 июля 1890 года в селе Дьякове[1] Московского уезда Московской губернии в семье священника Сергия Воскресенского и его супруги Евдокии Сергеевны. Священник Сергий был настоятелем Иоанно-Предтеченской церкви в селе Дьякове. При нем была сооружена церковная ограда, устроена мостовая от храма до моста через реку, построена церковноприходская школа, но открыть ее уже не успели: произошла революция и начались гонения на Русскую Православную Церковь. Сергей был крещен в день своего появления на свет священником храма Казанской иконы Божией Матери Симеоном Наумовым в присутствии диакона Василия Смирнова и псаломщика Иоанна Нарциссова.
В 1907 году Сергей поступил в Перервинское духовное училище, по его окончании — в Московскую Духовную семинарию. Окончив семинарию в 1915 году, он поступил учителем словесности в школу при женском Князе-Владимирском монастыре в Подольском уезде. Обитель была основана в 1890 году при селе Филимонках в живописном, возвышенном месте, среди густого елового леса. В 1916 году Сергей Сергеевич женился на девице Александре, дочери священника Николая Никольского, служившего в Подольске. В том же году Сергей Сергеевич был рукоположен во диакона и до 1920 года служил в монастыре. В 1920 году скончался его отец, и диакон Сергий был рукоположен во священника ко храму Иоанна Предтечи в селе Дьякове.
В 1918 году власти издали декрет «О регистрации, приеме на учет и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений», который послужил поводом для закрытия многих храмов и, в частности, храмов в расположенных рядом селах Коломенское и Дьяково.
21 июня 1923 года комиссия под председательством Н.И. Троцкой и в составе П.Д. Барановского и Н.Ф. Левинсона составила акт о закрытии храма Иоанна Предтечи и передачи его музейному отделу Главнауки.
8 декабря 1923 года власти города Москвы постановили отнять храм Иоанна Предтечи у верующих: поскольку, как писали они, «здание церкви является исключительным памятником архитектуры ХVI века и реставрируется на государственные средства, предложить Московскому уездному исполнительному комитету договор с общиной верующих расторгнуть и передать церковное здание отделу музеев и охраны памятников искусства и старины Народного Комиссариата по Просвещению»[2].
7 февраля 1924 года местные власти передали храм музейному отделу. 4 марта церковная община отправила властям ходатайство об открытии храма, в котором, в частности, говорилось: «Православный приход, объединенный нашим храмом, включает в себя четыре больших подмосковных селения: Дьяково, слободу Садовую, деревню Беляево и Чертаново… с населением тысяча девятьсот — две тысячи душ… среди нас нет не только неверующих, но даже маловерующих. Воспитанные на началах старого деревенского уклада жизни, мы привыкли всю нашу трудовую жизнь, во всех ее этапах, связывать с кругом жизни церковной, подчиняя первую последней, и до конца дней своих мы не изменим этим своим традициям»[3].
После закрытия храма Иоанна Предтечи отец Сергий перешел служить в храм Казанской иконы Божией Матери в селе Коломенском. В селе Коломенском действовал тогда еще второй храм во имя великомученика Георгия, но в начале апреля 1929 года администрация музея стала ходатайствовать о закрытии обоих храмов: «В Президиум Моссовета. При проведении культурно-просветительной работы по Музею архитектурных и бытовых памятников в селе Коломенском весьма существенным недочетом является наличие на территории музейной усадьбы двух действующих церквей.
Территория Коломенского привлекает каждогодно все возрастающее количество трудящихся и является одним из наиболее популярных мест массовой экскурсионной работы; помимо обычных пешеходных экскурсий по осмотру музея, здесь устраиваются пароходные массовки с музыкой, физкультурой, купанием, организуются игры, танцы и т. п.
При этой постановке разумного отдыха трудящихся, основной целью которого ставится зарядка бодростью и жизнерадостностью, вклинивается большим диссонансом близость церквей с их обрядностью, колокольным звоном, крестными ходами. Особенно мешает в этом отношении Георгиевская церковь, расположенная на центральной площадке усадьбы посреди музейных сооружений.
Ввиду указанного, Главнаука просит о ликвидации отправления религиозного культа в двух церквях села Коломенского: Георгиевской и Казанской»[4].
Священномученик Иоанн родился 8 мая 1881 года в городе Петрикове Мозырского уезда Минской губернии в семье священника Димитрия Пашина и его супруги Надежды, дочери священника Никольской церкви в местечке Скрыгалове Василия Завитневича. Отец Димитрий скончался, когда Ивану было всего три года, и Надежда Васильевна переехала вместе с младенцем к своим родителям в Скрыгалов, и Ивану вместо отца стал дед, протоиерей Василий, которому, по-видимому, он и оказался обязан многими своими христианскими качествами.
В 1890 году Иван был отдан учиться за казенный счет в Слуцкое духовное училище, после окончания которого его в 1895 году приняли учиться за казенный счет в Минскую Духовную семинарию.
В 1901 году Иван окончил Духовную семинарию и обвенчался с девицей Антониной, дочерью купца из Вышнего Волочка Тверской губернии. 21 октября 1901 года он был рукоположен во диакона, а 22 октября — во священника к Покровской церкви села Князь-Озеро Мозырского уезда. 15 февраля 1903 года протоиерей Василий Завитневич ушел по преклонности лет за штат, и на его место настоятелем Никольской церкви был назначен отец Иоанн Пашин. Здесь он в первую очередь докончил дело, начатое дедом, — достроил часовню в память священномученика Макария, митрополита Киевского, убитого татарами в окрестности Скрыгалова в 1497 году. Часовня была освящена 1 мая 1905 года в день празднования памяти священномученика. Стараниями отца Иоанна было организовано Свято-Макарьевское Братство и открыта женская школа. 4 ноября 1907 года верующее население Скрыгалова торжественным крестным ходом встретило ковчег с частицей мощей священномученика Макария, прибывший из Киева на станцию Птичь. В следующем, 1908 году, празднование памяти священномученика собрало около десяти тысяч богомольцев — небывалое для этих мест число молящихся.
В 1909 году отец Иоанн был назначен настоятелем храма святого великомученика и Победоносца Георгия в селе Прилепы Минского уезда. В первый же год своего служения здесь он открыл одноклассную церковноприходскую школу в деревне Избицке, помещение для которой было предоставлено помещиком Н.И. Демидовым, он же взял на себя расходы по отоплению и освещению школы.
Отец Сергий Увицкий первый раз был арестован в 1920 году, его приговорили к бессрочному заключению в концлагерь с применением принудительных работ, однако через несколько лет освободили по амнистии. По выходе из лагеря он продолжил свое священническое служение. В 1925 году его рукополагают во протоиереи. В то же время в ОГПУ на священника поступали доносы, в которых писалось: «Священник Увицкий отличается от других своими проповедями, которые он произносит за каждым богослужением в продолжение целого часа. В проповедях он говорит из Евангелия, которое сравнивает с современной жизнью. Поэтому проповеди носят антисоветский характер…». На священника завели новое дело, во время следствия он давал следующие пояснения: «В проповедях я говорил об утрате добрых христианских нравов, выражающейся в расстройстве семейных отношений, в непочтительности детей к родителям, в легкости взглядов на вопросы целомудрия и брака, в неуважении к достоинству человеческой личности, столь часто наблюдаемом ныне. Говорил также, что вследствие этого жизнь людей становится все тяжелее, поражается разными бедствиями: болезнями, материальными недостатками, расстройством семейного благополучия, войнами и междоусобицами. Я призывал верующих к взаимной любви, примирению и всепрощению, к памятованию об ответственности всех перед Богом на Страшном Суде Его…». В результате отца Сергия приговорили к 5 годам лагерей. В 1931 году отец Сергий был переведен в Белбалтлаг — на строительство Беломоро-Балтийского канала. Его супруга выхлопотала разрешение увидеть мужа, ей разрешили два часа свидания, и она поехала к месту заключения. Она шла на свидание по улице вдоль колючей проволоки, и вдруг ее остановил идущий навстречу старик. Матушка с трудом узнала отца Сергия: он весь опух, поседел, еле двигался. Это была их последняя встреча. Священномученик Сергий Увицкий скончался в лагере 12 марта 1932 года.
В 1907 году Сергей поступил в Перервинское духовное училище, по его окончании — в Московскую Духовную семинарию. Окончив семинарию в 1915 году, он поступил учителем словесности в школу при женском Князе-Владимирском монастыре в Подольском уезде. Обитель была основана в 1890 году при селе Филимонках в живописном, возвышенном месте, среди густого елового леса. В 1916 году Сергей Сергеевич женился на девице Александре, дочери священника Николая Никольского, служившего в Подольске. В том же году Сергей Сергеевич был рукоположен во диакона и до 1920 года служил в монастыре. В 1920 году скончался его отец, и диакон Сергий был рукоположен во священника ко храму Иоанна Предтечи в селе Дьякове.
7 февраля 1924 года местные власти передали храм музейному отделу. 4 марта церковная община отправила властям ходатайство об открытии храма, в котором, в частности, говорилось: «Православный приход, объединенный нашим храмом, включает в себя четыре больших подмосковных селения: Дьяково, слободу Садовую, деревню Беляево и Чертаново… с населением тысяча девятьсот — две тысячи душ… среди нас нет не только неверующих, но даже маловерующих. Воспитанные на началах старого деревенского уклада жизни, мы привыкли всю нашу трудовую жизнь, во всех ее этапах, связывать с кругом жизни церковной, подчиняя первую последней, и до конца дней своих мы не изменим этим своим традициям»
В 1890 году Иван был отдан учиться за казенный счет в Слуцкое духовное училище, после окончания которого его в 1895 году приняли учиться за казенный счет в Минскую Духовную семинарию.